Вопрос проклятый – как тут не напиться?
Первее что? Сознанье? Бытие?
Народ наш осуждает заграница,
Что не воздержан в крепком питие.

А кто не пьёт, скажите мне, ребята?
Француз пьёт арманьяк или коньяк,
Шотландец с перегарным ароматом
На виски налегает без напряг.

Германец, он по шнапсу дюже резвый,
Кубинец ром зело боготворит,
И мексиканский дон, не очень трезвый,
Текилою до маковки залит.

Японцы отличаются от русских -
Саке слабее водки раза в три.
А если посмотреть – глаза-то узки,
Знать, сильно квасят, что ни говори!

Есть также информация: по слухам,
Аборигены дальних островов
По праздникам свою бухают «буху»,
И здоровее нас – без докторов.

Рюмашку всякий этнос уважает,
У наших, между тем, своя мигрень:
Кто виноват, что водка дорожает?
Что делать, если праздник – каждый день?

И вывод в заключение трактата:
Национальность – пьянству не препон.
Завязывайте с водочкой, ребята,
И пейте лучше квас... и самогон…

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру - порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

...................................................................................................................................................................................

Маргарита Павловна Хоботова, женщина весомых достоинств.

Когда выходишь на эстраду,
стремиться нужно к одному -
всем рассказать немедля надо
кто ты, зачем и почему.

На улице идет дождь, а у нас идет концерт.
Все идет, все течет, осень, друзья мои, прекрасная московская осень.
Но барометр у всех советских людей показывает ясно.

Хоботов, это мелко.
- Пусть.
- Короче, я прошу не опаздывать.
- Я не могу дать тебе гарантий.
- От тебя один дискомфорт!

Да уж Савва, семью ты разбил. Крепкую советскую семью.
В прах разметал домашний очаг. Одни руины.

Благодарю вас... О, благодарю... Мне было так хорошо...
- Я рада...
- Вы, Вы так это делали...
- В самом деле?
- Вы... Вы прекрасно кололи.

Вот уж и осень, скоро дожди пойдут. Ветер завоет...
- Самое гриппозное время. Держите ноги в тепле.
- Благодарю Вас. О, благодарю.

Разве Ваша жена за Вами не смотрит?
- Жена... Видите ли, она занятой человек, у нее напряженная духовная жизнь.
Да, а кроме того, мы расстались.
- Она уехала?
- Нет, она не то, чтоб уехала, а просто ушла.

Вы популярны.
- Нет, это витаминизация популярна, не я.
Так много нервных больных, совсем некому колоть.

Поверьте, Вы слишком замахнулись.
- Это мне свойственно.

Нет... Он сомнителен. Он сомнителен.
Я бы ему не доверял.

Звякнуть ей, что ли, на старости лет?!
А... пусть живет безмятежно.

А над чем вы сейчас работаете?
- Да так... ищем.
- Боже, как это интересно. Отнимать у земли давно ушедшие забытые тайны!

Велюров Аркадий Варламович есть?
- Ну как не быть.
- А Вы че, его сын?
- Нет, моя радость, я его отчим.
- Ага, отчим, щас. Так я тебе и поверила.
- Ну, у каждого, знаете ли, свой крест.

Нет ни в чем вам благодати;
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны Вы невпопад.

Наяда моя. О чем Вы с ней говорили?
- Ну надо же было чем-то занять девушку, пока Вы натягивали брюки.

А кто не пьет? Назови! Нет, я жду.
- Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?
- Заметьте, не я это предложил. Идемте.

Хоботова нельзя не любить, прекрасное большое дитя.

Наши играют французскую жизнь.
- Да, искусство в большом долгу.

Аркадий Варламыч, почему Вы не смотрите фильм? Вы - служитель муз.
- Я служу "Мосэстраде".

Штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое - больштихель.

Гравировать имена победителей - работа, требующая самоотречения.

Высокие, высокие отношения.
- Нормальные для духовных людей.

Мне грустно, но Вы приняли допинг.

Вы её… Вы её… Вожделели!
- Ну кто же позволит так клеветать, Аркадий Варламыч!

Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся...

Я прилёг. Я не в силах.

Вот это финал: перЕквалифИцировАться?
- Это очень яркий финал.

Напишите комедию в стихах, как Грибоедов.
- Он плохо кончил.

Могу Вам сообщить, что Ваша тетя довершила Ваше растление.

Ах, как Вы добры и умны.
- Неискренно говорите. А жаль.

Нет, ну все выглядели людьми.
И только Вы проявили себя как безусловный враг человечества.

Так вот, это сокровище Вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне.

Банально, Хоботов.

Нет у меня никакого приступа!
- Будет!

Резать к чертовой матери! Не дожидаясь перитонитов.
Единственно прогрессивный взгляд.
- Ты права, моя дорогая. С этим отростком пора кончать!

У Вас вид триумфатора. Кого Вы разбили под Аустерлицем?

Меня зондировали.
- И успешно?

Ты объясни, зачем тебе нужно, чтоб я у вас жил. Тебе-то что за радость?
- Вот ведь... На всех языках говоришь, а по-русски не понимаешь.
Живут не для радости, а для совести.

Это правда, у больных большая взаимовыручка.

История, леденящая кровь. Под маской овцы таился лев.
Я по-соседски зашел его проведать.
Он увлек меня в чащу, силой сорвал с меня одежды и был таков.
О, если бы моя тугая плоть могла растаять, сгинуть, испариться!

И, все-таки, поверьте историку: осчастливить против желания нельзя.

Догнать Савранского - это утопия!

Хорошо известно высказывание Чингисхана насчет повального пьянства у монголов - что в их бытование как обычных кочевников в мирное время, что в их бытность в армии во время войн. Его до нас донес Рашид ад-Дин, собравший коллекцию биликов (назидательных сентенций хана, его решений по разным судебным и бытовых спорам) Чингисхана и его преемников. Оно стоит того, чтобы процитировать:

«Люди карачу, иначе говоря, простонародье, пристрастные к хмельным напиткам, пропивают полностью коня, стадо и все, что у них есть, и становятся нищими; служилых людей, пристрастных к винопитию, судьба непрерывно мучает и тревожит. Эти хмельные напитки не смотрят на лицо и на сердце: они [одинаково] дурманят и добрых и злых и не спрашивают: плох [человек] или хорош. Они дурманят руки, так что те лишаются способности схватить и искусности [в своих действиях]; они дурманят ноги, и те перестают двигаться и ходить; они дурманят сердце, и оно не в состоянии здраво мыслить, они выводят из строя все чувства и орудия мышления.

Если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиться три раза в месяц. Как только [он] перейдет за три раза, - совершит [наказуемый] проступок. Если же в течение месяца он напьется [только] дважды, - это лучше, а если один раз, - еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть лучше этого?! Но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим!».

Казалось бы, при таком повальном пьянстве ("но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим ") о какой культуре пития можно говорить? А все же она была, равно как и было различие по сортности и качеству хмельных напитков - что традиционно кочевнических (из молока), что привезенных иноземных (вина и т.д.). Тут играли свою роль, понятное дело, имущественное неравенство и частично неравенство социальное. Обо всем этом подробнейше написали два китайских дипломата-разведчика - Пэн Да-я и Сюй Тин (побывали у монголов в 1233 и 1236 гг., соответственно):

"[Молоко] накапливают в кожаных сосудах непрерывно несколько суток. Вкус [его] слегка прокисший, когда впервые можно его пить. Называют [его также] кумысом " (Пэн Да-я)

"люди руками выдаивают [молоко] в кожаное ведро, затем переливают в кожаный мешок и колотят по нему. Простолюдины уже через несколько дней пьют [из этого мешка] . Впервые прибыв в золотой шатер татарского владетеля, [я] пил прозрачный кумыс сладкого вкуса. Если сравнивать [его] с тем [кумысом], который обычного белого цвета, при том мутный, прокисшего вкуса и вонючий, то [они] вообще не имеют никакого сходства. Называют его ‘черный кумыс’, вероятно потому, что прозрачный, а значит кажется черным [как дно и стенки сосуда]. [Я] расспрашивал о нем, [мне] ответили так: этот [кожаный мешок] наполняют [молоком] и колотят его 7-8 дней, чем сильнее колотят - тем более чистым [становится кумыс], а когда [кумыс становится] прозрачным, то запах его перестает быть вонючим . Только в тот единственный раз [мне] удалось пить [черный кумыс]. В других местах [я] больше никогда не был удостоен подношения таких изысканных яств. Кроме того, [когда я был] во второй раз в золотом шатре, [мне] прислали виноградное вино, которым наполнили стеклянную бутылку. В одной бутылке может вмещаться более 10 маленьких чашек [вина]. Его цвет похож на сок хурмы с юга, а вкус - очень сладкий. [Я] слышал, что если много выпить [его], то совершенно опьянеешь, однако [у меня] не было повода заполучить много [вина]. [Но я] запомнил, что [вино] привозится как дань из уйгурского государства " (Сюй Тин)

Очень интересно сравнить эти почетные угощения самыми дорогими сортами кумыса и вина послов южносунского императора кааном Угэдэем с известным приемом князя Даниила Галицкого, который выполнил в орде Бату соответствующие ритуалы признания верховной власти монголов и получил от монгольского сюзерена ярлык на власть в своей стране. Ведь в ходе этих ритуалов было также и почетное угощение князя лучшим кумысом из рук Батыя:

"Рекше ему (Батый - Р.Х. ) : "Данило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришелъ - а то добро же. Пьеши ли черное молоко, наше питье кобылии кумузъ?" Оному же рекшу: "Доселе есмь не пилъ. Ныне же ты велишь - пью". Он (Батый - Р.Х. ) же рече: "Ты уже нашь же Тотаринъ. Пии наше питье". Он же испивъ, поклонися по обычаю ихъ, изъмолвя слова своя, рече: "Иду поклониться великои княгини, Баракъчинови". Рече (Батый - Р.Х. ): "Иди". Шедъ, поклонися (Даниил - Р.Х. ) по обычаю. И присла (Боракчина - Р.Х. ) вина чюмъ и рече: "Не обыкли пити молока - пии вино". " (ИЛ, стб. 807).

"Черный кумыс", по свидетельству Елюй Чжу (юаньский сановник, сын знаменитого Елюй Чуцая), проходил через сложное и длительное производство, а потому был очень дорог и составлял одну из "8 драгоценностей" стола каана:

"Мешок, связанный из мягкой выделанной кожи и наполненный кобыльим молоком, взбалтывают туда-сюда, доводя его [кумыса] кислый вкус до такого, что можно пить, поэтому его назвают ‘лучшим сортом’ ... Если кислый вкус [сохраняется], то не остается ничего другого как взбалтывать еще больше - чтобы довести его вкус до сладкого, взбалтывают пестом более чем 10 000 раз. За великолепную сладость, изысканный вкус и аромат его называют ‘чжухан’ на языке Яньцая . Оно [данное название] используется и в нашем государстве ... народ Яньцая ныне имеет рецепт [изготовления] своего сорта [кумыса], которому все следуют и делают [в соответствии с ними] взбитый кобылий [напиток] ". (Сочинение "Шуанци цзуй-инь цзи").

Тут еще следует отметить, что согласно Елюй Чжу, "черный кумыс" имел кипчакское происхождение (Яньцай - это как раз земли кипчаков). Это же подтверждается жизнеописанием кипчака Тутука в "Юань ши":
"служил в ближайшем окружении [императора], ведая шанфанами [ 1 ] и разведением лошадей. [Он] ежегодно поставлял [к столу императора] взбитый кумыс. [Этот кумыс] прозрачный, а вкус - великолепный. [Его] называют черным кумысом и из-за этого названия[кумыса] приставленные к его [изготовлению] звались ‘харачи’ [2 ] ".
____________________________
[1 ] Придворная должность при Юань, шанфаны ведали изготовлением и хранением оружия и личных вещей императора.
[2 ] Это монгольское слово состоит из ‘хара’ - ‘черный’ по-монгольски + суффикс наименования производителя действия ‘чи’.

Изображение подношения питья Чингисхану подданными (индийская миниатюра из рукописи XVI в. со списком "Джами ат-таварих" Рашид ад-Дина)

ЗЫ: Личность этого кипчака Тутука весьма колоритная - он родился в 1236 г. в семье потомственных ханов кипчакской орды, кочевавшей по обе стороны Волги - как западнее (у Дона), так и восточнее (в Волго-Уральском междуречье). В Юань он достиг крупных постов - был, например, командиром одного из гвардейских корпусов (вэй ) каана Хубилая. Генеалогическая легенда его рода (шежере ) сохранилась в китайских жизнеописаниях Тутука (в них описаны генеалогия как его самого, так и его предков). Эти жизнеописания сохранились в "Гочао вэньлэй" (кисти Юй Цзи) и в "Юань ши" (там была взята за основу работа Юй Цзи и дополнена еще рядом сведений). Данные оттуда брались исследователями для анализа сведений по раннему этногенезу кипчаков, а также для истории Кипчакского похода монголов. Правда, не совсем (ИМХО) удачно. Впрочем, это отдельная тема, которая требует специального рассмотрения - слишком важные там сведения, которые еще не до конца исследованы и которые еще не подвергли тщательному и комплексному анализу.

«ПОКРОВСКИЕ ВОРОТА»

* ...всем стало ясно, что Ваша сложность идет Вам как Соеву пенсне...

* А кто не пьет? Назови! Нет, я жду! Велюров.

* А надпись была такая: «Спасибо за сладостные секунды!» Ну, я спрашиваю: артисту? «Нет!» Писателю? «Нет!» - А кому? - Оказалось - мужу. Савва Игнатъич, эпизод.

* А не хлопнуть ли нам по рюмашке. - Заметьте, не я это предложил. Костик, Велюров.

* Алиса Витальевна, меня зарезать хотят, ме... меня хотят зарезать! - Вы шутите! Хоботов, Алиса Витальевна.

* Артист обязан переодеваться! Костик.

* Благодарю вас! О, благодарю! Мне было так хо­рошо! Хоботов.

* Благодарю вас. Как за что?! «За тайные муче­ния страстей!» Еще за что? М-м. «За горечь слез, отраву поцелуя!» Костик.

* Больные не выдадут! - Это правда, у больных большая взаимовыручка. Костик, Людочка.

* Будешь у нас на глазах. Так спокойнее. Савва Игнатьевич.

* В конце концов, я - Велюров! - Вот именно. - Я - Велюров! - Конечно, Велюров. - Я Велюров! Велюров, Костик.

* В купе под диваном лежала она, костлява, беззуба, безброва. Лежала холодная, братцы, война, поверьте на честное слово. Соев.

* В прах разметал домашний очаг!.. Одни руины!

* В своем не молодом уже возрасте веду иллюзорный образ жизни: хожу в кино на последний сеанс, три раза был в оперетте... Хоботов.

* Вам что, уже и Лермонтов не угодил?! У вас дру­гие любимые авторы?! Костик.

* Ваши претензии быть моралистом невыносимы! - Да, я моралист. - Вы фарисей! Велюров, Костик.

* Веду кружок художественной атлетики: создаю людям новые торсы. - Торгуете телом! Костик, Велюров.

* Ведь вы же поэт! Вы рупор эпохи! Ведь так? Ведь верно? - Ну, это вы слишком. Костик, Соев.

* Велюров, сосед. - Сосед!.. Мастер художествен­ного слова. Хоботов, Велюров.

* Вот вы ее зовете Наяда. Вы говорите: «я тоскую, как Блок»! А это, простите, какой-то Херасков. Костик.

* Вот уж и осень, скоро дожди пойдут, ветер заво­ет... - Самое гриппозное время. Держите ноги в тепле. Хоботов, Людочка.

* Вы будущий муж? - Я не будущий, но потен­циальный. Рита, Костик.

* Вы ее... - Ну-ну, ну! - Вы ее... - Ну! - Вожде­лели! Велюров, Костик.

* Вы слишком замахнулись! - Это мне свойствен­но. Велюров, Соев.

* Высокие, высокие отношения! Нина Орлович. Высокие, высокие отношения! - Нормальные для духовных людей. Она же, Маргарита.

* Гравировать имена победителей - работа, требующая самоотречения. Хоботов.

* Да ради бога, я не знаю, чуть шо - обращайтесь! Костик.

* Да уж, Савва, семью ты разбил. Крепкую совет­скую семью. В прах разметал крепкий семейный очаг. Одни руины. Костик.

* Данке шон, Маргарита Павловна!

* До слез знакомый образ! Костик.

* Догнать Савранского - это утопия! Костик.

* Докатался! - А при чем тут, ну скажи, ну, при чем тут катание? - Чемпион! Маргарита, Хоботов.

* Женщину тоже можно понять. Девушек водишь. Ей неприятно. - Да не вожу я! Это другое! Савва Игнатьевич, Хоботов.

* Живут не для радости, а для совести! Савва Иг­натьевич.

* Запугаете девушку! Ой, запугаете, Лев Евгеньич! Костик.

* Звякнуть ей, что ли, на старости лет? А! Пусть живет безмятежно! Костик.

* Зер гут, Маргарита Павловна!

* Какая Светлана? - М-м, одна доцент. Я после вам расскажу, после. - Доцент? - Да, да, доцент. Велюров, Костик.

* Кафе-бар. Я догоню. Велюров.

* Когда я на почте служил ямщиком, был молод, имел я силенку... Соев.

* Кулинар! Маргарита.

* Лев Евгеньич, я вашу бургундскую полечку пе­репер на родной язык. Костик.

* Люблю ее! - Сексуальный маньяк! - Люблю! - Савва, взгляни на этого павиана! Хоботов, Маргарита.

* Люди эмоционального склада нуждаются в не­котором руководстве. Велюров.

* Мастера не мудрствуют! - А могильщики в «Гам­лете»? - Ремесленники! Маргарита, Хоботов.

* Меня зондировали. - И успешно? Велюров, Костик.

* Мне грустно, но вы приняли допинг. Костик.

* Могу вам сообщить, что ваша тетя довершила ваше растление! Велюров.

* Молодость - это мгновение. Вы не успеете ог­лянуться, как я изменюсь. И не в лучшую сторо­ну. Каким рассудительным я буду! Каким умерен­ным стану я! Костик.

* Мон папа неве па ке же дансе.. Хоботов. Снача­ла вспоминает девушка: «Мой отец запрещал, чтоб я польку танцевала!» Хорошо? Мне тоже нравится. Лев Евгеньич, а потом вспоминает юноша, и что же выясняется? Он был в точно такой же ситуа­ции: «Мой отец запрещал, чтоб я польку танцевал!» Костик. Мой папаш запрещал, чтоб я польку танцевал... Велюров.

* Мы прожили пятнадцать лет, а мне и в голову не приходило, что ты звезда конькобежного спорта! Маргарита Хоботова.

* На Арарате обнаружены обломки Ноева ковчега. Да-да, того самого. Ах, вы уже слышали? Ну, Боже, как интересно! Анна Адамовна, буду писать, непре­менно буду писать! Пока-пока! Вычеркиваю! Костик.

* На всех языках говоришь, а по-русски не пони­маешь! Савва Игнатьевич.

* На дне озера Титикака обнаружен весьма древ­ний город, так что, до свиданья, дорогая, я надол­го уезжаю и, когда вернусь, не знаю, а пока про­щай! Вычеркиваю! Костик.

* На носу всемирный фестиваль молодежи! При­едут красавцы из Новой Зеландии! Костик.

* Надеюсь, вам он уже читал стихи?! Обволаки­вал вас цитатами?! Маргарита.

* Найден череп коня вещего Олега. - А-а, ну, чи­тала, знаю. - Читала? Ах ты, умница! Костик, Светлана.

* Напишите комедию в стихах, как Грибоедов. - Он плохо кончил. Костик, Соев.

* Натюрлих, Маргарита Павловна! Савва Игнатъич.

* Наши играют французскую жизнь. - Да, искус­ство в большом долгу! Алиса Витальевна, Костик. Бездарный фильм. - Тетя, искусство по-прежне­му в большом долгу. Они же.

* Наяда моя! Велюров.

* Независимые умы никогда не боялись баналь­ностей! Хоботов.

* Нет у меня никакого приступа! - Будет! Хобо­тов, Маргарита.

* Нет, он сомнителен! Он сомнителен! Я бы ему не доверял! Велюров.

* Но как вы спелись! Велюров.

* Ну кой черт занес вас на эти галеры?.. Костик.

* Общество «Трудовые резервы»! Светлана, мас­тер спорта! Прекрасно плавает на спине! Костик.

* Однако мне вспомнился Бертан Дюбуа... - А что с ним??? - Упал и умер...

* Одно дело шпицштихель, и совсем другое - больштихель!

* Он ломает - я чиню, он ломает - я чиню! Савва Игнатьевич.

* Он не зритель, он ваш сосед. Соев.

* Он превратит молитву в фарс! Костик.

* Он что, тоже умер? - Да, его зарезали или пове­сили. - Боже! И что, все поэты... вот так?! Людоч­ка, Хоботов.

* Она же была на моем концерте! Она же видела мой успех! Велюров.

* Особенно угнетают женщины от шестидесяти и выше. Начисто убивают тонус. Велюров.

* От тебя один дискомфорт!

* Очень жаль, что вы не грассируете. Этот штри­шок придал бы вам аромат и шарм. Костик.

* Партия переходит в эндшпиль, и играть его, де­вушки, буду я! Костик.

* Подкован, надо сказать, сключительно! На всех языках, как птица, поет. Савва Игнатьевич.

* Познакомился я однажды с женщиной выдаю­щейся красоты!.. Савва Игнатьевич.

* Полный аллее капут! Савва Игнатьевич.

* Почему вы не смотрите фильм? Вы служитель муз. - Я служу Мосэстраде! Алиса Витальевна, Велюров.

* Предупреждаю! Однажды ваш Костик вас удивит! Велюров.

* Прощай, Светка! Желаю собрать все золото мира в спортивной борьбе! Костик.

* Разве это финал?! - Это очень удачный финал. - Вот это финал: пере-квалифи-циро-ваться?! Это финал? - Это очень яркий финал! Велюров, Соев.

* Резать к чертовой матери! Не дожидаясь перетонитов. Единственно прогрессивный взгляд! Эпизод.

* С утра заправляйся. Мозги они тоже этого требуют. Савва Игнатьевич.

* Савва Игнатьич, в конце концов, выйди на первый план. Маргарита Хоботова .

* Света, Света - была и нету...

* Светла-ана-а! Светла-ана-а! - Молчите, бесстыдник! Велюров, Костик.

* Светлана, общество "Трудовые резервы", прекрасно плавает на спине...

* Сейчас молодежь очень нетребовательна, в особенности, ее женская часть. Костик.

* Семейство Соевых вас погубит! Костик.

* Символично - вы в ЗАГС, Хоботов - в монастырь...

* Скажите, Милочка, вы хотите, чтобы ваша жизнь пошла кувырком, чтобы она превратилась в хаос, где ежеминутно будут исчезать неведомо куда кви­танции, счета, деньги, чулки и галстуки, где в ба­тареях каждый миг решительно все будет взры­ваться, вспыхивать, портиться и где вам навсегда предстоит вернуться в ледниковый период, но только без шкур, потому что шкур он вам достать не сможет! Маргарита.

* Сколько можно припоминать! Я же уже принес свои извинения! Велюров.

* Слышали новость? - Нет! - Эмиль Золя угорел. - А-а! Да что вы! А я не знала! - Смотрите, вык­лючайте конфорки! Костик, Людочка.

* Спит родимый аквариум. Костик.

* Тогда - в кусты! Раздумывать некогда, сегодня каждый должен проявить себя!

* Ты любить не способен, как все тайные эрото­маны. Маргарита.

* Ты не женишься! Умалишенных не регистрируют! Маргарита.

* Ты права, моя дорогая, с этим отростком пора кончать! Маргарита. .

* Ты-то вот сам отдохнул под наркозом, а она-то вот, Маргарита-то, ночи не спит! Савва Игнатьевич.

* У вас вид триумфатора. Кого вы разбили под Аустерлицом? - Светлана была на моем концер­те. Костик, Велюров.

* У него в руках все горит. - Это в твоих руках все горит, а у него в руках все работает! Хоботов, Маргарита.

* Фаллехов гендикосиллаб есть сложный пятистоп­ный метр, состоящий из четырех хореев и одного дактиля, занимающего второе место... Глеб Орлович.

* Хоботов, это мелко! Маргарита. Хоботов, это упадничество! Она же. Банально, Хоботов! Она же.

* Хоботов, это упадничество! - Это жизнь!

* Хотите по гамбургскому счету? Извольте! Давай­те по гамбургскому! Велюров.

* Что-нибудь новенькое принесли? - Моей Ольге Яновне понравилось. Костик, Соев.

* Штихель штихелю рознь! Савва Игнатьевич.

* Это был последний укол. - Не говорите так! О, не говорите так! Людочка, Хоботов.

* Это же переделка старого! - Шекспир тоже пе­ределывал старинные сюжеты. Велюров, Соев.

* Это жизнь: один завоевывает кубки, другой гра­вирует на них его имя. Хоботов.

* Это мой крест!!! И нести его мне!

* Это не ты говоришь! Это кричит твой вакуум!

* Это не я популярна, это вакцинация популярна...

* Это сокровище вам не сдалось! Это мой крест! Маргарита.

* Это, брат, сон! Хожу и жмурюсь! Савва Игнатьевич.

* Юноша, самовыражайтесь быстрее! Костик,

* Я - муж, но - потенциальный...

* Я видела этот узкий лобик! Маргарита.

* Я вся такая несуразная, вся угловатая такая!.. Такая противоречивая вся! Анна Адамовна. Я не знаю, я вся такая внезапная... Такая противоре­чивая вся! Она же.

* Я же просил не шуметь, когда я работаю с авто­ром! Велюров.

* Я как утром встал, сразу за дрель!

* Я кандидат в мастера. -- Вы кандидат? - Да. - Вы давно уже мастер. Ох, вы и мастер! Костик, Велюров.

* Я не знаю, я все думала, думала... зайти... не зай­ти... Анна Адамовна.

* Я помню все твои отлучки с дач... - Ты же знаешь, я потерял ключ! - А кокотку из скандинавской редакции с ее чувственным порочным ртом! Мар­ гарита, Хоботов.

* Я попрошу без амикошонства! Велюров.

* Я прилег. - С ума вы сошли! - Я заболел! Велю­ров, Маргарита.

* Я тоскую, как Блок! - Что? - Наяда исчезла. Велюров, Костик.

* Я уважаю вашу супругу, я глубоко ценю ее вкус, но я вас прошу: посмотрите финал! Велюров.

* Я уезжаю... Искать могилу Таммерлана. Костик.

* Я шахматист, я давал сеанс. - Одновременной игры в любовь?!.. Костик, Велюров.

* Я, как утром встал, сразу за дрель! Савва Иг­натьевич.

* Я, откровенно говоря, просто не понимаю, отку­да такая вот голова, и чего в ней не понапихано! Савва Игнатьевич.

* Я... я лежал на столе... - А-а! - ...обнаженный и беззащитный. Со мной могли сделать все, что угод­но... - Ну зачем вы, чего не надо, того не сделают. Хоботов, Людочка.

* Я-то свою меру отлично знаю, а вот вас... вас я давно наблюдаю! Велюров.

Я решил составить полный каталог фраз и диалогов из фильма "Покровские ворота" (СССР, 1982, реж. Мих. Козаков). Думал. что таковых наберется 15-20, но я недооценил любимый фильм - их оказалось около 100! Там практически полсценария можно переписать. Выбрал самые убойные. Читайте, вспоминайте и наслаждайтесь.

Маргарита Павловна - женщина весомых достоинств.
- Лев Евгеньевич Хоботов, бывший муж, недавно отставленный, но не вполне отпущенный.

Лев Евгеньевич - это выдающийся феномен, подкован исключительно, на всех языках как птица поет, но по той же причине - нет равновесия в голове.
- Женщина сказочного ума, характер такой, что - фронтом командовать, а выбивается из сил.
- Наши тебя вспоминают...Гравер ты был - экстракласса!
- О, благодарю вас, о, благодарю!
- Вы так это делали..., вы... прекрасно кололи!
- Алиса Витальевна, вы в Костике растворились, приняли на себя обязанности его персонального секретаря... поощряете этот дамский ажиотаж!
- "Схожу ума. Велюров"
- Наяда моя...

Велюров по телефону:
- Я входил в Мосэстраду, как в дом родной, а теперь я иду туда, как на Голгофу!
- А кто не пьет?! Назови! Нет, я жду! Достаточно! Вы мне плюнули в душу!
Костику:
- Негодяи!
- Неправда, они за вас боряться!
- Ах, оставтье! Я их всех знаю!
- Выдолжны победить эту (щелкает себя по кадыку) преступную страсть!... Что-то здесь как-то сыро... Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?
- Заметьте, не я это предложил!

Камоэнс! Это он глаз потерял?
- Он глаз, а Сервантес - руку.
- Ну перестаньте - это уже слишком!

Хоботов:
...Пойдешь с сумою по дворам.
Гоним жестокою судьбою.
Страдая от душевных ран.
Смерть будешь призывать с тоскою...
Людочка:
- Это Камоэнс!
- Нет, это Франсуа Вийон. Его "Завещание".
- Он что, тоже умер?!
- Да. его зарезали или повесили.
- Боже! И что, все поэты вот так...?
- Почти.

Марго - Хоботову:
- Хоботов, это мелко!
- Хоботов, ты - в шорах своей предубежденности.
- Хоботов, не галди.
- Хоботов, ты любить не способен, как все тайные эротоманы.
- Если я встречу женщину, способную внушить мне доверие и которой со спокойной совестью я смогу вручить тебя, буду счастлива.

А как Лев Евгеньевич относится к Савве Игнатьичу?
- Беспорно отдает ему должное.
- Высокие, высокие отношения...

Орловичи о Савве Игнатьевиче:
- Он своеобразен, не правда ли?
- Да, в нем есть нечто подлинное.
- В этом Савве Игнатьиче есть какая-то начиночка.

Коронная фраза Саввы Игнатьича:
- Штихель штихелю - рознь! Одно дело шпиц-штихель и совсем другое - бойль-штихель.

Савва, что это тебя понесло со штихелями?.
- Я имею в виду, при рельефных работах, Маргарита Павловна - тонкая работа.

Высокие отношения!
- Нормальные, для духовных людей.

Прошу не поминать ее имени всуе!

Лекция Орловича:
- Фалехов гендекосилаб есть сложный пятистопный метр, состоящий из четырех хореев и одного дактиля, занимающего второе место. Античная метрика требовала в фалеховом гендекосилабе большой и постоянной цезуры после арсиса третьей стопы.

Как корабль, что готов менять оснастку -
То вздымать паруса. то плыть на веслах,
Ты двойной предаваться жаждешь страсти,
Отрок, ищешь любви, горя желаньем.
Но любви не найдя, в слезах жестоких,
Ласк награду чужих приемлешь...

Тетушка, как кино?
- Бездарная дрянь!
- Искусство по-прежнему в большом долгу.

Однако, мне вспомнился Бертран Дюфуа.
- Кто это такой?
- Лангедокский трювер.
- Что с ним случилось?
- Упал и умер.
- Какой кошмар!

(продолжение следует)